Марфа! Марфа! Мария, Мария…
Казалось бы две крайности: одна тихая и молится, вторая деятельная и взрывная. Две сестры плотно вплетены в канву рассказа о Божественной педагогике. Как здорово, что мы можем прочесть несколько историй о таких редких, личных отношениях Иисуса с конкретными людьми, а этих женщин Он их любит, об этом сказано прямым текстом.
Однако сложилась традиция противопоставлять этих сестер. Прочтите эмоциональное стихотворение Киплинга «дети Марфы». И мне часто цитируют эту историю с акцентом на выговор Иисуса деятельной сестре. Но выговор ли это деятельности как таковой?
Люблю представлять этот момент: Марфа медленно закипает (а кто из нас утерпел бы в такой ситуации?). Она одна носится вокруг огромного стола, готовит большое угощение, Равви-то не один пришел, с Ним ввалилась толпа гостей – а всех положено накормить. И принять хочется достойно, готовится же все для Любимого… а эта… бездельница уселась у Его ног и слушает, не помогает!!! Конечно, Марфе тоже хочется послушать, она же Его очень любит, но ее любовь проявляет себя в деятельности, в желании укормить вусмерть драгоценного гостя (кстати, это и законом положено). Да и Иисус, заметим, не возражает против процесса приготовления обеда. Он отвечает лишь, когда Марфа не выдерживает и, обращаясь к Нему, как к судье, выдает классический сестринский наезд: Господи, посмотри, она мне не помогает?!! (я тут дымлюсь аж от усердия, делаю все, как положено, никто не ценит!!!) Обожаю этот момент, узнаю себя и смеюсь. «Праведный» гнев трудящегося…
На мой взгляд, здесь не все так очевидно, как кажется любителям делать акцент на различии значимости деятельности и слушания. Безусловно, этот момент присутствует, но Иисус никогда не буквален, Его ответы всегда с секретом, как волшебные коробочки. Что делает Марфа, нам понятно: трудится, выполняет долг гостеприимства и любви, немного зарывается на эмоциях и… (ее ошибка очевидна) дает повод Иисусу тонко усовестить хлопотунью (использовав не очень лестный эпитет этим трудам – «суетишься») и поощрить поведение Марии, сфокусировав Марфу на важном: на истинности того, что делает ее сестра.
А что здесь делает Мария (кроме того, что сидит-слушает)? Мария, избравшая «благую часть», в этой ситуации сознательно пренебрегает своим долгом женщины: которой было положено что? Да стол готовить! Времена тогда были варварские, нецивилизованные. Слова Учителя положено было слушать кому? Правильно, глава семьи потом домочадцам все важное и рассказал бы. Но тихая Мария, движимая любовью и желанием услышать слова Иисуса, не обращая внимания на долг и приличия (и гнев сестры), с неожиданной уверенностью идет к Учителю, усаживается и растворяется в слушании Слова: выходит за границы привычной ей жизни, раздвигает их, чем дает Иисусу повод передать нам послание – наш Бог любит инициативу… в этот момент активное действие (с точки зрения Бога) совершает как раз Мария.
Но так ли плоха вторая сестра? Давайте посмотрим, как красива история с Марфой, когда умирает Лазарь. Иисусу нужен повод для чуда, и тут уже кто выбегает Ему на встречу? Кто теперь проявляет инициативу?
Деятельная натура Марфы не дает ей сидеть и оплакивать брата (и опять: приличной женщине положено сидеть в доме и скорбеть). Внутри живет сумасшедшая надежда: может быть, Он что-то исправит, если не воскресит брата (в те времена такое от мессий ожидалось), то хотя бы сейчас же излечит эту боль в сердце. И вот, уже она бежит к Учителю, забыв про долг и приличия, требует встречи. Опять, с полным правом и уверенностью, что может и должна видеть Его, говорить с Ним открыто. Посмотрите, Марфа дает очень четкие и прямые ответы на вопросы Господа, значит, она (за своей работой) тоже слушала и слышала Слово.
Нет здесь противопоставления. Чудо происходит, когда две уверовавшие женщины стоят пред Иисусом и «Господи! Если Ты был здесь, не умер бы брат мой» одной накладывается на слова другой с точностью до знака. Молитва созерцательная и молитва-прошение, медитация и деятельность – две половинки, два характера соединяющиеся через Любовь, не противопоставляемые, но дополняющие друг друга — Марфа и Мария.
Любовь Сумина
Изображение: www.parrocchiamariaassunta.it
И созерцательной Марии - стали символом различных установок в жизни христиан.
История Марфы и Марии
Евангельские сюжеты
Кроме того, обе женщины были свидетельницами воскрешения своего брата , совершённого Иисусом по их просьбе. У Иоанна Мария упоминается как женщина, омывшая ноги Иисусу благовониями, но это противоречит данным трёх других евангелистов.
Мария из Вифании и Мария Магдалина
В католичестве Мария из Вифании отождествляется с грешницей, омывшей ноги Иисусу (см. Вечеря в Вифании) и с Марией Магдалиной и считается раскаявшейся блудницей.
Дальнейшая судьба сестёр
Католическая традиция повествует о дальнейшей истории Марии из Вифании (Магдалины) так: вместе со своими братом , сестрой Марфой, святыми Максимином, Мартеллом и Кидонием она направилась провозглашать христианство в Галлию , в город Массилию (Марсель) или в устье Роны (г. Сент-Мари-де-ла-Мер), где через 30 лет скончалась в отшельничестве (см. Мария Магдалина).
Православные сообщения гласят: праведные сёстры Марфа и Мария, уверовавшие во Христа ещё до воскрешения Им их брата Лазаря, по убиении святого архидиакона Стефана, наступлении гонения на Церковь Иерусалимскую и изгнании праведного Лазаря из Иерусалима, помогали своему святому брату в благовествовании Евангелия в разных странах. О времени и месте их мирной кончины сведений не сохранилось .
Почитание
Храмы, посвящённые сёстрам, на Руси носят имя Марфо-Мариинских (Жён-мироносиц святых праведных).
В искусстве
В живописи
В литературе
В астрономии
В честь Марфы назван астероид (205) Марфа , открытый в 1879 году
Другие Марфы и Марии
- Малоазийские мученицы Марфа и Мария и их брат Ликарион-отрок
- Мученицы Фёкла, Марфа и Мария Персидские (ум. 346)
- Две сестры-вдовы, персонажи древнерусской повести XVII в. «Повесть о Марфе и Марии»
Напишите отзыв о статье "Марфа и Мария"
Ссылки
Примечания
|
||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Марфа и Мария
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
МАРФА и МАРИЯ, сёстры Лазаря, упоминаемые в евангельском рассказе о посещении Христом Вифании. Разл. характеры сестёр практической Марфы и созерцательной Марии стали символом разл. установок в жизни христиан … Биографический словарь
Сёстры Лазаря, упоминаемые в евангельском рассказе о посещении Христом Вифании. Различные характеры сестёр практической Марфы и созерцательной Марии стали символом различных установок в жизни христиан. * * * МАРФА и МАРИЯ МАРФА и МАРИЯ, сестры… … Энциклопедический словарь
Сестры Лазаря, упоминаемые в известном евангельском рассказе о посещении Христом Вифании. Различный характер этих сестер практической Марфы и восторженно созерцательной Марии сделался типом различных настроений и направлений в жизнедеятельности… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Марфа и Мария - (1 в) святые жены мироносицы (память в Неделю святых женмироносиц), сестры Лазаря Четверодневного. Различия в характерах этих сестер практической Марфы и молитвенно созерцательной Марии символизируют собой различные типы жизнедеятельности как… … Православный энциклопедический словарь
Марфа и Мария - (I в.) святые жены мироносицы, сестры Лазаря Четверодневного. Различия в характерах этих сестер – практической Марфы и молитвенно созерцательной Марии – символизируют собой различные типы жизнедеятельности как отдельных христиан, так и… … Православие. Словарь-справочник
Марфа и Мария, сёстры Лазаря, упоминаемые в евангельском рассказе о посещении Христом Вифании. Различные характеры сестёр практической Марфы и созерцательной Марии стали символом различных установок в жизни христиан … Большой Энциклопедический словарь
МАРФА и МАРИЯ - сёстры Лазаря, упоминаемые в евангельском рассказе о посещении Христом Вифании. Разл. характеры сестёр практической Марфы и созерцательной Марии стали символом разл. установок в жизни христиан … Биографический словарь
Марфа и Мария - сестры Лазаря, известны по рассказу евангелия о посещении Спасителем Вифании … Полный православный богословский энциклопедический словарь
Картина работы … Википедия
Марфа женское имя. Персоналии, известные по имени Инокиня Марфа (в миру Ксения Иоанновна Романова) (ум. 1631) мать царя Михаила Федоровича, супруга Фёдора Никитьевича Романова (патриарха Филарета); Мария Старицкая княжна старицкая, королева… … Википедия
Книги
- Караваджо , . Предлагаем любителям живописи подборку репродукций восьми лучших картин великий итальянский художник Караваджо. Исполненные на высоком полиграфическом уровне, они станут своеобразным "музеем…
- Война с саламандрами. Рассказы, апокрифы. Сказки и побасенки , Карел Чапек. Выдающийся чешский писатель Карел Чапек вошел в историю мирового искусства и литературы как блистательный представитель реализма XX века, как классик, чье имя стоит в одном ряду с такими…
Марфа и Мария – труд и поклонение
«Мария... села у ног Иисуса и слушала слово Его.
Марфа же заботилась о большом угощении»
(Лк. 10:39,40).
На страницах Священного Писания мы встречаемся с двумя необыкновенными женщинами – Марфой и Марией. Мы рассматриваем их вместе, потому что Писание постоянно изображает их бок обок, в паре. Они жили вместе со своим братом Лазарем в деревушке под названием Вифания, которая находилась неподалеку от Иерусалима , километрах в трех на юго-восток от восточных ворот храма (Ин. 11:18). Путь из города к ней лежал через гору Елеонскую. И Лука, и Иоанн рассказывают, что Иисус не раз останавливался в Вифании, когда путешествовал по Иудее. Дом семьи Лазаря, видимо, стал почти родным для Учителя.
Из Марфы и Марии получается удивительная пара – во многом они сильно отличаются друг от друга, но есть один важный аспект, в котором они едины: любовь к Иисусу. Вы, наверное, заметили, что являлось отличительной чертой каждой из выдающихся женщин, о которых повествует Библия. Все достойное похвалы в них так или иначе сосредоточено на Христе. Он был фокусом ожиданий каждой из выдающихся женщин в Ветхом Завет и Его обожали все женщины, упомянутые в Новом Завете. Марфа и Мария из Вифании – просто классический пример такой любви. Они стали близкими друзьями Иисуса во время Его земного служения. Более того, Он крепко любил всю их семью. Апостол Иоанн, будучи внимательным наблюдателем – особенно в том, кого и что Иисус любил, – подчеркнул в своем Евангелии: "Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря" (Ин. 11:15).
Мы не знаем, каким образом эта семья стала столь близкой к Иисусу. Но, можно предположить, что Марфа и Мария были теми женщинами, которые внимали учению Иисуса в начале Его служения, оказали гостеприимство и таким образом сблизились с Ним. Как бы ни начиналась эта дружба, очевидно, что она переросла в теплые и доверительные отношения. Из рассказа Луки становится ясно, что у них в доме Иисус чувствовал Себя словно в родной семье. Гостеприимство было отличительной чертой этой семьи. Марфа, в частности, изображена как неутомимая хозяйка.
Итак, мы переходим к основному эпизоду, на котором и хотим сосредоточить наше внимание. Он описан евангелистом Лукой: "В продолжение пути их, пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: «Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служиться скажи ей, чтобы помогла мне". Иисус же сказал ей в ответ: "Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее" (Лк. 10:38-42).
Ответ Иисуса, должно быть, изумил Марфу сверх всякой меры. Она не могла и подумать, что сама была не права, но за устроенную сцену заслужила лишь мягкий упрек от Иисуса.
Из замечания, которое сделал Иисус Марфе, можно извлечь несколько важных уроков. Всем нам будет полезно обратить на них внимание.
Мягкий выговор Иисуса Марфе в первую очередь напоминает нам, что следует прежде думать не о себе, а о других. Писание вразумляет: "Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте" (Рим. 12:10). "Подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (1 Петр. 5:5). "Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других" (Флп. 2:3, 4).
Смирение было постоянным предметом обсуждения в учении Иисуса, так как большей части учеников было крайне трудно выработать в себе это качество.
В рассказе Луки (глава 10) поведение Марфы можно принять за настоящее желание служить.
Она надела фартук и стала трудиться, чтобы послужить остальным. Но отношение к Марии вскоре открыло серьезный изъян в ее сердце. Она позволила себе осуждать сестру. Ее слова перед гостями, несомненно, унизили Марию.
На самом деле мотивы и желания Марии были куда похвальнее, чем побуждение Марфы. Хотя простой смертный не смог бы разобраться в них, наблюдая за поведением двух женщин, Иисус, тем не менее, знал, что было на сердце каждой из сестер.
Поведение Марфы демонстрирует, как быстро человеческая гордыня может извратить даже самые благие намерения. Занятие Марфы ни в коем случае не было ненужным. Она служила Христу и остальным гостям. В смысле практичности она служила всем именно так, как учил окружающих Христос. Нет сомнения и в том, что она хлопотала из наилучших побуждений.
Хуже всего было то, что в словах Марфы прозвучал упрек в адрес Самого Господа: "Господи! Или Тебе нужды нет?" (Лк. 10:40). Неужели она и в самом деле считала, что Ему все безразлично?
Она должна была знать, его это не так. Любовь Иисуса к членам этой семьи была очевидна всем.
Но Марфа слишком сосредоточилась на собственной персоне. Она отвела духовный взгляд от Христа и начала критически рассматривать Марию. Естественно, это и погубило всю ее радость от служения.
Мария же, со своей стороны, была настолько поглощена Христом, что позабыла обо всем на свете. Она сидела у Его ног и внимательно слушала, впитывая каждое Его слово. Мария не ленилась – она просто поняла подлинную значимость момента. Сын Божий был гостем в ее доме.
Слушая Его, преклоняясь перед Ним, она сосредоточила свое внимание на самом важном.
Очевидно, Мария, была способна понимать учение Иисуса лучше, чем любой из Его двенадцати учеников. Помазание Иисуса в Иерусалиме, дабы в начале последней недели Его жизни приготовить Его к погребению, указывает на удивительную проницательность Марии. Такой шаг был результатом ее стремления сидеть, слушать и размышлять.
Именно это и отличало Марию от старшей сестры, которая сразу же стремилась действовать.
Если бы Марфа думала о Марии лучше, чем о самой себе, она могла бы увидеть в сестре глубину понимания и любви ко Христу, которая превосходила ее чувства. Она могла бы поучиться у молчаливой, задумчивой сестры. Но не сейчас, Марфа должна была накрыть стол, достать хлеб из печи и совершить еще "многое", о чем она "заботилась и суетилась."
Наверное многие женщины склонны симпатизировать Марфе, а не Марии. В самом деле, обычно считается неприличным взвалить на плечи сестры всю тяжелую работу, а самой сидеть и разговаривать с гостями.
Так что обида Марфы была естественной, и это вполне понятно. Возможно, поэтому упрек Иисуса был столь мягким. При обычных обстоятельствах старшая сестра могла рассчитывать на помощь младшей в приготовлении угощения для гостей. Другими словами, Марфа ждала от Марии обычного участия в домашней работе.
И, тем не менее, занятие Марии было благороднее. Она "избрала благую часть" (Лк. 11:42).
Она обнаружила самое важное в жизни: истинное поклонение, преданность сердца и безраздельное внимание к Христу. Это было более необходимо, чем служение; и благая часть, которую она избрала, не могла быть у нее отнята даже ради такого благородного и полезного занятия, как помощь Марфе в приготовлении угощения. Смиренное и послушное сердце было Иисусу куда угоднее, чем накрытый стол, приготовляемый Марфой.
Итак, для каждого христианина поклонение должно стать наивысшим приоритетом. Вспомните, что Иисус сказал самарянке у колодца: Бог ищет истинных поклонников (Ин. 4:23). Христос нашел одну такую поклонницу в лице Марии.
Мы не должны судить Марфу строже, чем это сделал Иисус. Она любила Господа. И вера ее была настоящей, но, погруженная в хлопоты, забыв про самое важное, она утратила духовное равновесие.
Третий духовный принцип тесно взаимосвязан с пониманием того, что поклонение важнее служения.
То "многое", о чем Марфа "заботилась", отвлекало ее от необходимого "одного" – слушать и учиться у Иисуса. Религиозные дела часто способны затмить саму веру. Подлинные добрые дела всегда исходят из веры человека, являясь ее плодами. Творить добро нужно и важно. Это является доказательством того, что наша вера жива и действенна. Но вера должна стоять на первом месте, и только она может служить настоящим основанием для добрых дел.
Похоже, Марфа на мгновение забыла об этом. Женщина начала вести себя так, словно Христос нуждался в ней больше, чем она нуждалась в Его искупительной работе. Вместо того чтобы смиренно зафиксировать свой взгляд на Христовом искуплении, она стала слишком усердно думать: что ей можно сделать для Него?
Опять же, это кажется естественным порывом человеческого сердца. Мы ошибочно предполагаем, что наши дела для Христа могут значить больше, чем Его подвиг, совершенный ради нас. Любой духовный спад в истории христианства наступал тогда, когда Церковь утрачивала понимание приоритета веры и слишком увлекалась делами.
Конечно, подобная мысль не могла осознанно возникнуть в сознании Марфы. Она любила Христа, искренне Ему доверяла, хотя ее вера временами ослабевала. Но в этом случае она позволила беспокойству затмить чувство благодарности Христу за все то, что Он сделал для нее.
Две сестры напоминают нам, что Бог использует людей всякого рода. Он наделил нас различными способностями для выполнения различных задач, и мы не должны смотреть друг на друга свысока лишь потому, что у нас разные темпераменты и непохожие характеры. Марфа была благородной и благочестивой женщиной с сердцем слуги, обладающая редкостным усердием в работе. Мария же была еще благороднее, с необыкновенной предрасположенностью к поклонению и стяжанию мудрости. Но обе были прекрасны – каждая по-своему. Если мы соединим их таланты вместе, то получим восхитительный пример для подражания. Давайте же усердно воспитывать в себе побуждения, которые были присущи обеим необыкновенным женщинам. «Все дарованные человеку таланты, как бы мало их ни было, должны быть употреблены с пользой. Мы не должны быть озабочены вопросом: «Сколько я получил?», но вопросом: «Что я делаю с тем, что у меня уже есть?». Развитие всех наших способностей является нашей первой обязанностью по отношению к Богу и ближним. (Е. Уайт, Таланты, стр. 329).
(Дэс. Мак-Артур, Двенадцать необыкновенных женщин)
Объявив Себя всенародно Сыном Божиим, прежде Авраама бывшим, Иисус окончательно восстановил против Себя руководителей еврейского народа. Руководители эти не признали в Нем Мессию, объявили Его лжепророком и богохульником, а по закону Моисея (), лжепророка надлежало предать смерти.
Не уклоняясь от предстоявшей Ему смерти, отдавая жизнь Свою добровольно и имея власть вновь принять ее, Христос нашел, однако, что время для этого еще не наступило, и потому удалился из Иерусалима, но не тайно, а в сопровождении Апостолов и других учеников.
Иисус в Вифании
В продолжение пути , как говорит Евангелист Лука, пришел Он в одно селение (). Из последующих повествований известно, что это была Вифания, селение, расположенное недалеко от Иерусалима, на одном из склонов горы Елеонской; там жил Лазарь, которого Иисус называл Своим другом (), и сестры его, Марфа и Мария. Евангелист Лука ничего не говорит о Лазаре, быть может, отсутствовавшем в это посещение Иисусом его дома.
Наставление суетившейся Марфе о том, что нужно человеку
Приняв Иисуса с учениками, старшая сестра Марфа стала суетиться с приготовлением угощения для гостей, а Мария села у ног Иисуса и слушала Его. Сознавая, что одной трудно услужить всем гостям, Марфа обращается к Иисусу как бы с упреком, обнаружившим, однако, дружеские отношения Его к этой семье: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне ().
Не с укором, а с чувством глубокого сожаления ответил Христос на такую просьбу озабоченной Марфе: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом (), и считаешь это многое необходимым; но ты ошибаешься: твоя забота, твое усердие направлены к тому, без чего можно обойтись и что составляет лишь житейскую, скоропреходящую суету. А нужно только одно – внимание к Слову Божию и исполнение воли Его. Мария, которую ты упрекаешь, избрала лучшее дело, и то, что она приобретает, слушая Меня, никогда не отнимется от нее, всегда останется при ней как в этой, так и в будущей жизни».
Марфа любила Иисуса не менее Марии, любила слушать Его и, конечно, исполняла Его главнейшие заповеди, но она признавала необходимым прежде заняться житейскими делами, а потом уже внимать Слову Божию; в заботах и суете она забывала сказанное раньше Иисусом: ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (). Мария же считала искание правды Божией выше житейских забот и потому всей душой отдавалась этому лучшему делу, забывая все земное.
Иисус часто бывал в доме Лазаря, Марфы и Марии; идя в Иерусалим и возвращаясь из него в Галилею, Он заходил к ним по пути; во время же пребывания Своего в Иерусалиме Он часто уходил от шумной толпы и приходил к ним для отдыха. А такие дружеские отношения Иисуса к этой семье доказывают, что все члены ее, в том числе и Марфа, были хорошие люди, вполне достойные любви Его.
Возвращение семидесяти учеников и беседа с ними Иисуса
Выйдя из Вифании, Иисус с Апостолами пошел в Галилею. Каким путем Он проходил и где встретился с возвратившимися семьюдесятью учениками – Евангелист не говорит. Некоторые толкователи полагают, что Иисус встретился с ними в Перее, так как семьдесят учеников посланы были туда, где Он Сам еще не был, а не был Он именно в Перее. Не отвергая того, что Иисус, возвращаясь в Галилею, прошел через Перею и там проповедовал и совершал чудеса, мы думаем, однако, что встреча с семьюдесятью учениками должна была произойти не в Перее, а в Галилее: из Галилеи они были посланы, и в Галилею должны были возвратиться; только там они могли собраться все вместе, чтобы дать отчет Пославшему их.
Увидя Иисуса, семьдесят учеников Его с радостью приветствовали Его и с восторгом говорили: Господи! И бесы повинуются нам о имени Твоем (). Они, конечно, рассказали о всех чудесах, совершенных ими именем Иисуса, но главнейшим чудом, несомненно, считали изгнание бесов.
«А Господь сказал им: не удивляйтесь, что бесы повинуются вам; ибо начальник их давно низвержен и не имеет никакой силы. Хотя для людей это и не было видно, но для Меня, созерцающего и невидимое, это было видно: как молния спал с неба сатана» (Феофилакт. Толкование Евангелия от Луки).
По объяснению епископа Михаила, «упасть с неба – значит вообще пасть, унизиться, быть побежденным, как бы уничтоженным; сияние же молнии представляется образом внезапности и быстроты. Сын Божий еще до воплощения Своего видел внезапное, как молния, падение возмутившихся ангелов; но так как они, низвергнутые с неба, стали соблазнять людей и склонять их на служение злу, то Сын Божий воплотился с целью освободить людей от греха, Сам подвергся искушению от диавола, победил Его и затем изгонял бесов из одержимых ими людей. Окончательное же поражение диавола и торжество добра над злом совершится при кончине сего мира. Всю эту борьбу и победу над сатаною Господь представляет в одном пророческом духовном созерцании и выражает кратко словом «видел». По поводу радости семидесяти учеников о том, что и бесы повинуются им, Господь в этой возвышенной и образной речи объясняет им, что победа эта над демонами обеспечена Его силою: ибо они уже были побеждены, побеждаются и будут побеждены; победа учеников Его над демонами есть плод Его победы над ними, необходимое и неизбежное следствие Его торжества над ними» (Толковое Евангелие. 2. С. 407–409).
Сказав о победе над сатаной, Иисус дал Своим ученикам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью . Слова эти нельзя понимать буквально; нельзя считать, что отныне ученики Иисуса будут вполне безопасно наступать на ядовитых змей и скорпионов. Слова – и на всю силу вражью – убеждают нас в том, что здесь речь идет опять-таки о власти над злыми духами, над этой враждебной людям силой, а не над змеями и скорпионами, как пресмыкающимися гадами. Выражаясь иносказательно о победе над диаволом, Иисус в такой же, то есть иносказательной форме выразился и относительно данной ученикам власти над ним и всей его вражьей силой.
Однако ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.
По объяснению епископа Михаила, в Писании иногда представляется с книгой, в которой записываются имена и дела верных рабов Его. Поэтому быть написанным на небесах – значит быть гражданином Небесного Царства, или получить блаженство вечной жизни (Толковое Евангелие. 2. С. 409–410).
Беседа Иисуса с законником о заповедях
Где именно происходила эта беседа Иисуса с учениками, наедине или в присутствии толпы народа, – Евангелист не поясняет; ничего не говорит он также и о том, куда затем пошел Иисус, а прямо переходит к повествованию об искушении Иисуса одним из законников, то есть книжников, изучавших Писание. По всей вероятности, законник искушал Иисуса всенародно, так как в противном случае искушение это было бы, с точки зрения самого законника, бесцельно: нельзя было бы обличить Иисуса в неправильном понимании закона.
Учитель ! – сказал он, – что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
Христос заставляет лукавого законника самого ответить на этот вопрос. «Ведь ты знаешь, что в законе написано? Как читаешь, как понимаешь его?»
Законник дословно повторил закон, содержащийся во Второзаконии (6, 5) и в книге Левит (19, 18), о любви к Богу и ближним.
Выслушав его, Иисус сказал: «Правильно ты отвечал ; поступай так, как в законе написано, и достигнешь жизни вечной».
В то время вопрос о ближнем решался законниками различно: основываясь на букве закона, изложенного в книге Левит (19, 18), законники исключали из числа ближних всех неевреев; но некоторые из них считали своими ближними только таких же праведников, какими признавали себя, всех же прочих евреев называли грешниками, гнушались ими, презирали их и поэтому не причисляли их к своим ближним. Любя только таких ближних, законник хотел сказать Иисусу, что он в точности исполняет требование закона; но, подозревая, что Иисус не согласится с таким учением о ближних, сам спрашивает Его: а кто мой ближний ? ().
Притча о милосердном самарянине
На этот вопрос Иисус ответил чудной притчей. Шел священник и увидел лежащего при дороге едва живого человека, раздетого, израненного, истекающего кровью; служитель Божий даже не остановился, увидев несчастного, и прошел мимо. Следом за ним шел левит, подошел к нему, из праздного любопытства посмотрел на него и пошел своей дорогой. Проезжал той дорогой и самарянин; и он увидел страдальца. Самарянин, презираемый евреями (о самарянах см. выше с. 211), глубоко убежденный в том, что ни один еврей никогда не окажет ему помощи в несчастии, видит израненного, умирающего еврея; чувства жалости и сострадания заставили его забыть народную вражду и оказать врагу своему такую помощь, какую вправе были бы ожидать от него лишь самые близкие родственники: он размыл раны вином, помазал их для утоления боли маслом и перевязал их; посадил несчастного на своего осла и повез его в ближайшую гостиницу, а сам шел пешком; ухаживал за больным и в гостинице, и, отъезжая на время, поручил его попечению содержателя гостиницы, приняв все расходы на свой счет.
Этот самарянин лучше священника и левита, лучше всех законников понял, что для жалости и сострадания, а следовательно, и для милосердия, нет различия между самарянином, евреем и язычником, что в этом отношении все люди равны, все – ближние нам.
Понял это и законник, искушавший Иисуса; но все-таки гордость, еврейская помещала ему назвать самарянина ближним еврею, попавшемуся разбойникам, и на вопрос – кто из этих троих... был ближний попавшемуся разбойникам ? – отвечал: оказавший ему милость . Тогда Иисус сказал: «Иди, и ты поступай так же по отношению ко всем без исключения людям, и в таком только случае можешь рассчитывать на Вечную».
Просьба учеников научить их молиться
После встречи этой с законником Иисус, по всей вероятности, продолжал путешествие по Галилее; и вот, один из учеников Его попросил научить их молиться и сослался на пример Иоанна Крестителя, научившего своих учеников. Надо полагать, что этот ученик был не из двенадцати Апостолов, которых Иисус научил молиться раньше этого.
Исполняя просьбу ученика, Иисус произнес ту же молитву, которой учил Апостолов в Нагорной проповеди (см. выше, с. 349), а затем и то же самое учение о неотступности в молитве.
Некоторые толкователи полагают, что Евангелист Матфей соединил в одну Нагорную проповедь много поучений Иисуса Христа, сказанных им в разное время. Если считать это мнение основательным, то придется признать, что Иисус не во время произнесения Им Нагорной проповеди, а только теперь впервые научил Своих учеников молиться; но такое заключение более чем неправдоподобно: трудно допустить предположение, что Христос лишь в конце Своего служения научил Своих Апостолов молиться; в то время, к которому относится повествование Евангелиста Луки, Иисус изложил уже перед Апостолами все Свое учение, и Ему оставалось лишь убедить их, что Ему, по воле Отца Его, надлежит пострадать, быть убиту и воскреснуть в третий день; следовательно, силе неотступной молитвы и самой молитве Он научил их значительно раньше.
Молитва Господня, записанная Евангелистом Лукой, не вполне тождественна с молитвой, записанной Евангелистом Матфеем, в отношении просьбы о хлебе насущном. Матфей 6. 11: Лука 11. 3: Хлеб наш насущный дай нам на сей день. Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день .
Думаю, что тут нет никакого противоречия. Во-первых, Евангелист Лука записал не ту молитву, которую Господь преподал в Нагорной проповеди , а другую, которою Он значительно позже научил молиться постоянно ходивших за Ним слушателей (учеников), а Господь мог несколько изменить прежде данную молитву. Во-вторых, в молении о хлебе насущном главная мысль выражена словом насущный , а не словами сей или каждый . Христос научил нас просить у Бога только того, без чего мы не можем существовать, что составляет существенный, насущный предмет наших потребностей, но не более; поэтому просим ли мы хлеба насущного на сей или на каждый день, это нисколько не изменяет главной мысли. К тому же, молясь каждый день о даровании нам хлеба насущного на сей день, мы невольно привыкаем к мысли о том, что молим о даровании нам его на каждый день моления, или на сей день, что одно и то же. И ученики Господни могли, таким образом, невольно изменить это слово молитвы, а с их слов, вероятно, и записал эту молитву Евангелист Лука.
По сказанию Евангелиста Луки, учению о неотступности молитвы Иисус предпослал притчу о человеке, пришедшем к другу своему в полночь просить три хлеба; просьба была заявлена крайне несвоевременно и, однако, была исполнена, и притом не подружбе, а по неотступности ее. Применяя эту притчу к обращающимся к Богу с молитвой, Христос сказал: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам (). В словах – просите, ищите, стучите – невольно слышится, как неисполняемая вначале молитва, при постоянном повторении ее, доходит до неотступности, как она смело и уверенно стучится в двери милосердия Божия.
